Привет! Сейчас ты еще совсем маленькая и от тебя фантастически пахнет детским кремом и карамельками. Ты улыбаешься, всякий раз, когда меня видишь и смешно кривишь губки, если тебе что-то не нравится. С тобой сейчас очень просто: ты недовольна, если голодна, если тебе холодно или если у тебя полный памперс. А если ты недовольна, ты начинаешь сначала кряхтеть, потом скрипеть, а потом жалобно вопить. Добиться того, чтобы ты перестала плакать сейчас очень просто. Гораздо проще, чем, например, настроить роутер или сварить кашу. Взять на руки, поменять подгузник, согреть, или наоборот, раздеть, если тебе жарко, накормить — ну ты все понимаешь лучше меня. Мне бы хотелось, чтобы ты была такой всегда, но увы, так не получится. Совсем скоро ты начнешь расти (да ты уже растешь!) и задавать вопросы. Попытаешься осознать себя в качестве девочки. Будешь выбирать между розовым платьем с пластмассовой короной и рваными штанами. А я буду тебя караулить: стараться оградить тебя от падений, синяков и шишек, физических и душевных травм, злых собак и равнодушных уродов. Знаешь, у родителей (да, даже у отцов) есть физическая реакция на опасность, которая грозит их детям. Если ребенок пытается танцевать слишком близко к краю пропасти, чья-то рука ледяными пальцами сжимает отцу сердце. Или печень. Или горло, у всех по-разному. Даже если эта пропасть — просто лестница с двумя ступеньками. Это инстинкт, который появляется, когда ты первый раз берешь на руки теплый сверток и не проходит никогда, до самой смерти. Я очень любил раньше издеваться над знакомыми — отцами дочерей. Потому что они все очень нервные. Когда дочке пять лет, они готовы закрыть ее своим телом, заслонить от внешнего мира, запереть в хрустальной башне. И если такому человеку сказать, что всего через десять лет его дочка вырастет и в ее жизни появятся другие мужчины — он потемнеет лицом, заскрипит зубами и возможно даже даст шутнику по лицу. Я раньше думал, что это смешно. Ха-ха. Слушай, я тебя, конечно, отпущу рано или поздно. Буду всю ночь сидеть на кухне трезвый, не спать, ждать звонка, готовый в любой момент прыгнуть в машину, в самолет, на черного боевого коня и мчаться выручать, спасать, проламывать черепа и вытирать сопли. Ты это имей в виду, если что. И еще я тут подумал, что надо бы заранее дать тебе разных советов, рассказать, как тебе жить дальше. Тут, правда, надо понимать, что когда ты вырастешь — мир будет совсем другим, и я даже представить себе не могу, каким он будет. Может быть, гораздо лучше, чем сейчас. И девочки станут равны мальчикам, и возможности у всех будут одинаковые, и никому не придет в голову издеваться или дискриминировать тех, кто хоть немного слабее. А может быть к тому моменту у нас тут будет религиозный фундаментализм, и девочка сможет выжить только если какой-нибудь мужчина сможет ее защитить. Я буду тебя защищать, если что, кстати. Никогда об этом не забывай. Но в любом случае, ты попробуй подумать вот о чем. Старайся как можно больше узнать. Задавай вопросы. Читай книжки. Общайся с разными людьми, не только с детьми своего возраста. Нет, конечно взрослые приятели могут быть опасны (поэтому ты всегда будь готова позвонить мне, если что), но возможность познакомиться с огромным количеством людей и от каждого из них получить ценную информацию — стоит риска. А вот близких друзей, напротив, не бывает много. То есть веселиться и списывать домашку (ты же никогда не будешь списывать домашку, правильно?) можно со всеми, а вот шушукаться в углу, делиться сокровенным и рассчитывать на помощь в трудную минуту — буквально с парой-тройкой людей. Зато они останутся с тобой до старости. А в институте появится еще пара человек, с которыми захочется дружить очень долго. Это и будут друзья. И еще одно: я был бы ужасно рад, если бы социальные сети в самом скором времени пропали и провалились в тартарары. Но очевидно, это невозможно. Вполне вероятно, к тому моменту, как ты немножко подрастешь, в соцсети можно будет выкладывать мысли прямо из головы, минуя всяческие гаджеты, кто его знает. Я тебя об одном прошу: старайся пользоваться ими поменьше. Уже сейчас мы тратим на это целые часы каждый день. По месяцу в год, если не больше. В соцсетях можно найти отличных знакомых, но почти невозможно найти друзей. Можно устроить полноценный виртуальный роман, но, скорее всего, не найти спутника жизни. А потерять, зато, можно очень многое: и работу, и друзей, и мужа. Если ты видишь красивый желтый лист осенью на улице — не фотографируй его и не выкладывай в инстаграм. Оставь его себе. Ему будет гораздо лучше в твоей памяти. Ну и самое главное: смотри, я мне становится не по себе уже сейчас, просто когда я думаю о том, что скоро ты вырастешь и станешь отдельным человеком, с собственной головой, собственными чувствами и чаяниями. А представь себе, как мне будет тяжело, когда это действительно произойдет? Ты будешь подростком и обязательно начнешь думать, что мы тебя не понимаем. И тебе даже может показаться, что мы тебя не любим. Так вот: это будет неправда. Мы обязательно тебя поймем, особенно если ты с нами поговоришь. Привыкай, вообще: если с людьми поговорить — люди тебя поймут, по крайней мере, попытаются. А любить тебя мы не перестанем никогда. Ты отнесись к нам с матерью снисходительно, уж это-то мы точно заслужили. А еще мне будет очень тяжело в тот момент, когда я увижу тебя с каким-нибудь очень красивым и очень умным (ты же явно не выберешь дурака) мальчиком. Ты и к этому отнесись снисходительно. На самом деле, я всегда буду уважать твой выбор. Нет, если честно, мне бы очень хотелось видеть твоим парнем не главного хулигана класса, не рубаху-парня, и не капитана баскетбольной команды, а скучноватого ботаника. Но это не потому что я зануда (хотя, конечно же, я зануда). Просто веселые хулиганы сделают твою жизнь очень нескучной, и поначалу это будет приятно, но от такого веселья ты устанешь очень быстро. А вот “скучный умник” сможет открыть тебе мир, которого ты не видела. Но вообще ты имей в виду: я поддержу тебя в любом твоем решении, и всегда смогу тебе помочь. И еще. Ты — ты самая красивая. Ты даже красивее своей матери (только ей об этом не говори, ладно?). Если когда-нибудь кто-нибудь скажет тебе, что это не так, или даже намекнет, или продемонстрирует, ты иди сразу ко мне, я-то точно в девочках разбираюсь лучше этого дурака. Или, тем более, дуры.